Жизнь очень вредная штука. От нее, говорят, умирают.

[Velia-fik]

Еще один фанфик, отрытый мной в куче недописанных. На этот раз печальный.

Название: Не у всех сказок бывает хеппи-енд или печальный конец Блича
Автор: Веля
Категория/Рейтинг: PG
Жанр: драма, ангст
Пары/Персонажи: участники битвы с Айзеном, какой-то слабенький намек на ИчиРук.
Дисклеймер: персонажи Кубо Тите, трава домашняя.
Предупреждение: смерть, смерть и еще раз смерть всех, кого можно и кого нельзя.
От автора: Фанф писался довольно давно, так что его события не очень совпадают с каноном.

Ужаснуться

Он погиб первым. Слишком энергичный, слишком несдержанный, слишком…яркий. Такие сгорают первыми. Нельзя сказать точно, боялся ли он вообще когда-нибудь, выходя на поле боя. Такое ощущение, что его собственный инстинкт самосохранения был с самого детства заменен на инстинкт сохранения других. Он и полсекунды не подумает, прежде чем кинуться под десятки заточенных мечей, если они направлены на его друзей. Его цель – превзойти собственного капитана – так и не была достигнута. Хотя, никто, пожалуй, не узнает, что думает по этому поводу сам капитан, который остался в живых благодаря безрассудности своего лейтенанта.
Эту битву нельзя назвать обычной. Сражаться с тем, кому доверял последние пару десятков лет, очень сложно. Может быть, поэтому они не смогли победить. Когда Хисаги перерезал горло собственному, пусть и бывшему, капитану, это было только начало. Кире Изуру не повезло больше. Он надолго остался один на один со своим теперь уже противником. Даже вовремя прикрывший спину друг не сильно изменил ситуацию. Ичимару Гин слишком хорошо знал своего лейтенанта, и это позволяло ему держать ситуацию под контролем. Хисаги Шухей зря не дал Унахане-тайчо залечить свои раны. Он упал от удара, который в более здоровом состоянии посчитал бы незначительным. А спустя пару минут рядом опустился проткнутый насквозь Кира, сжимая в руке обломок Вабиске.
Впрочем, у Ичимару Гина был достойный противник. Она приставила к его горлу Хайнеко в ту же секунду, как Шинсо был вынут из тела лейтенанта третьего отряда. Он принял вызов, двигаясь медленно, словно издеваясь над своей…жертвой? Ранить ее ему ничего не стоило, впрочем, как и убить. Но он почему-то тянул время. Рангику в тайне надеялась, если не вернуть его, то хотя бы понять, почему он ушел. Но, в конце концов, это были не посиделки за бутылочкой саке. И когда он открылся, она ударила, даже не надеясь нанести ему хоть царапину. Наверное, поэтому она не сразу отреагировала на прикосновение длинного лезвия к своему телу. Шинсо смог достать противника даже после смерти своего хозяина.
Одиннадцатый отряд славится своей грубой силой и, как правило, не прибегает к помощи демонской магии. Как правило. Но в каждом правиле свои исключения. Двое с виду не похожих шинигами до последнего старались скрыть от других настоящую силу своих зампакто. Кто знает, возможно, это их и погубило. Да, они были сильны сами по себе, но и враг не думал сдаваться. Несколько секунд на раздумья: стоит ли раскрывать свою тайну, несколько секунд промедления – и вот ты уже пропускаешь опасный удар. Мадараме Иккаку слишком сильно ценил свое место в отряде, не позволяя себе показать силу, которую он считал слабостью. Юмичика, не последовавший примеру друга, вернувшись домой, навсегда оставил работу шинигами.
Общество душ часто совершает необдуманные поступки. А потом уничтожает их последствия. Нельзя винить последнего квинси в ненависти к шинигами. Однако, несмотря на это, он пошел за юношей в черной форме, он сражался на стороне тех, кого еще совсем недавно хотел уничтожить. Нет, он бы не позволил себе умереть за какого-то шинигами – это слишком противоречит гордости квинси. Но при виде испуганно распахнутых серых глаз, при виде сомкнутых в неизвестной молитве тонких рук, при виде едва шепчущих пересохших губ гордый квинси превращается в простого Исиду Урюю, готового на все, лишь бы эти губы снова улыбались. И неважно уже, что эти губы шепчут совсем не его имя. Важно, подчиняясь какому-то порыву, заменившему вдруг все инстинкты разом, встать между ней и опасностью, защищая до последнего, бросаясь на врага буквально голыми руками. Что чувствовала девочка, не созданная для войн и насилия, когда перед ее глазами строгий юноша в очках и давно ставшей красной одежде раз за разом падал от новых ударов, все чаще промахиваясь и спотыкаясь на ровном месте? Его имя, наконец сорвавшееся с ее губ, увы, больше не достигнет своего обладателя.
Ее сила и самообладание были обратно пропорциональны ее росту. Маленькая, худенькая, в форме шинигами ее издалека можно принять за мальчишку. Она хотела быть воином, а ее закрыли в золотой клетке, не поручая ничего опасного, не давая продвигаться вперед. И именно на ее плечи по иронии судьбы свалилось непростое испытание. Ей пришлось пережить смерть друзей, ей пришлось держать за руку смерть своего лейтенанта, ей пришлось смириться со своей казнью. Как бы ни было сложно, она не просила о помощи. Но в ее системе жизни внезапно возник сбой. Рыжий нахальный вирус, игнорируя все системы защиты, затрагивал самые скрытые файлы ее души, проникая все глубже в сердце. Он стал ей другом, каких у нее уже давно не было, невольно напоминая о руконгайской жизни. Он до боли напоминал ей ее лейтенанта, так что порой хотелось зажмуриться, прогоняя наваждение. И он не стал мириться с ее казнью, просто забрав ее из-под носа смерти. Он всегда ее защищал, привычно хмурясь на все возмущения. Она знала, что стоит ей сейчас сдаться, и он примчится на выручку, послав Айзена и все Уэко-Мундо к черту. Поэтому она продолжала стоять, стараясь унять дрожь в слабеющих руках, все еще сжимавших Соде но Шираюки. Но с каждой секундой все сложнее, особенно когда чувствуешь, как одна за другой навсегда гаснут знакомые райатцу. И теперь уже мыль: не победить – а продержаться.
Битва длилась уже довольно долго, а он не мог даже приблизиться к Айзену, не говоря уже о «решающем ударе», который он должен был нанести. Слишком самоуверенный в начале, слишком подавленный сейчас. Куросаки Ичиго – всего лишь мальчишка, втянутый в жестокую битву в качестве главного оружия. Предыдущие битвы сильно вымотали его, а раны отказывались затягиваться хоть немного, продолжая кровоточить. Не смотря на то, что сам Ичиго так и не мог нанести Айзену хоть какой-то удар, сам парень получал все новые и новые ранения. В какой-то момент он вдруг перестал чувствовать что-либо, кроме кажущегося невероятно медленным падения. Айзен слишком сложный противник.
Она хотела быть воином, а он видел в ней простую девушку. Пускай, вздорную, упрямую, смелую, порой пугающе серьезную, но все же девушку. Она говорила ему о долге шинигами, а он смеялся над ее нелепыми рисунками, так неподходящими под ее серьезный тон. Она учила его драться с Пустыми, а он учил ее открывать пакетики с соком. Она отвешивала ему подзатыльники, а он наблюдал, как грозный офицер 13-го отряда тискает плюшевого кролика. Она читала мангу и носила платья одиннадцатилетней девочки. И всегда обижалась, когда он не принимал в серьез ее силу. Она пыталась защитить его, а он закрывал ее собой.
Когда вдруг резко не угасла – оборвалась его рейатцу, она вздрогнула. Словно из-под ног выбили опору, на которой держалась эта сильная и вроде бы независимая шинигами. Дыхание сбилось, воздуха стало катастрофически не хватать. Пытаясь собраться с силами, решив, во что бы то ни стало, держаться до конца, девушка вдруг поняла, что действительно не может дышать. И это не поэтический оборот, призванный наиболее точно раскрыть тяжесть очередной потери. Меч врага рассек грудную клетку девушки, заставив кровь хлынуть в легкие. Воин не должен отвлекаться от битвы ни на секунду, давая волю эмоциям.
Оставшиеся в живых подбирали раненых и мертвых. Айзен неожиданно прекратил битву, просто исчезнув с поля боя в открывшейся гарганте. Никто не пошел за ним. Скоро будет еще одна битва, в которой шинигами почти нечего выставить против Айзена. Маленькая, сжавшаяся в комок, рыжеволосая фигурка тихо лила слезы, наблюдая за тем, как ее друзей и просто недолгих знакомых уносили с поля боя. Невысокий молодой человек с растрепавшимися черными волосами бережно поднял с земли израненное тело сестры, краем глаза проследив, как кто-то укладывает на носилки медноволосого шинигами. Куросаки Ишшин, пришедший сюда, чтобы защитить свой город, уносил теперь своего сына.
Войну нельзя выиграть. На войне можно только убить врага, пожертвовав кем-то, чтобы выйти из битвы в одиночестве или пожертвовав собой, навсегда покинув своих близких.